ГЛАВА 6
НОВЫЙ ОГОНЬ, “ЧАК-МУЛЫ” И РОКОВОЙ ЧЕРЕП

“ПОГРЕМУШКА”

Путешествие в Мексику оказалось намного полезнее, чем я ожидал. Теперь я чувствовал, что подошел вплотную к пониманию тайн майя. Из рассказов дона Хосе явствовало, что культ гремучей змеи играл исключительно важную роль в их религии. Но мне казалось, что он смотрит на все это со слишком земной точки зрения, что дело не только в этой рептилии и должны быть в этой религии какие-то элементы, связанные с космосом. Ведь недаром майя были прекрасными математиками и астрономами. Думается, именно их интерес к небу, прежде всего, лежал в основе их веры в Кецалькоатля, или в “Оперенную змею”. Я был удивлен, когда в Паленке наш гид сообщил, что майя наблюдали за созвездием Орион, которое почти всегда видно в этих широтах. ¹⁾ . Впрочем, их интерес к Ориону, видимо, носил второстепенный характер по сравнению с их вниманием к Плеядам²⁾ . Это небольшое созвездие, часть более крупного созвездия Тельца, можно было бы назвать уменьшенным вариантом Большой Медведицы. И тут мне пришла в голову мысль: а не это ли символизируют “слоновьи хоботы”, фигура, так часто встречающаяся в храмах Юкатана? Я решил заняться этим вопросом более основательно.

Дома, за компьютером, я стал исследовать, какая могла существовать связь между Плеядами и новогодними праздниками ацтеков. Майя называли это созвездие “Цаб”, то есть .“погремушка”. Может быть, они его рассматривали как нечто подобное “погремушке” змеи, которая с ее помощью “предупреждает” о нападении? Если верить сообщениям брата де Саагуна, у ацтеков тоже были подобные представления. В своей книге он приводит иллюстрацию того, как ацтеки представляли себе Плеяды: девять звезд, окруженные цепочкой из семнадцати (рис. 43).

 

Рис 43. Ацтекский рисунок, изображающий Плеяды (по де Саагуну).

Английские переводы его работ найти очень трудно, но, к счастью, дон Хосе цитирует его в одной из своих книжек. Из-за важности цитаты я привожу ее полностью:

“У мексиканских индейцев был такой счет времени: самый длинный период в 104 года они называли “веком”, а половину его (54 года) — “связкой”. Такое летосчисление существует у них с незапамятных времен, и индейцы верят, что конец света наступит, когда окончится один из таких полувеков-“связок”. У них есть поверье, что движение небесных тел тогда прекратится. А по движению Плеяд они определяют ночь празднования, которое называют “Тохиу молпили”, потому что в такую ночь Плеяды в Мексике в полночь находятся в середине неба. В ту ночь они зажигают новый огонь и выносят огни из домов во всех городах и селениях Новой Испании, а их вожди и жрецы принимают участие в торжественных шествиях. Выходят они из храма в Мехико (Темпло Майор — примеч. авторов) еще вечером и поднимаются на вершину холма у Иштапалапы. Они взбираются туда в полночь, и там находится “ку” (“бог и храм” — термин майя, заученный завоевателями — прим, авторов), приготовленный для этой церемонии. Если индейцы приходят слишком рано, то ждут, а когда видят, что Плеяды прошли зенит, то понимают, что движение небесных тел не прекратилось, а значит, конец мира не наступил, а не наступит еще 52 года. В этот момент толпы, на холлах ожидают зажжения нового огня — знака того, что мир продолжает существовать. И когда их главари торжественно вносят огонь в “ку” на холме, на глазах у собравшегося народа, то начинается всеобщее ликование: ведь мир будет существовать еще 52 года.

Последний раз такая церемония состоялась в 1507 году. Тогда они провели ее пышно и торжественно, потому что испанцев еще не было. В 1559 году завершилось следующее полустолетие. По этому случаю у индейцев не было открытой церемонии, потому что испанцы и их священники уже заняли страну. С тех пор, к 1576 году (когда Саагун писал книгу — прим, авт.) прошло 17 лет с начала очередного полустолетия.

Когда индейцы проводили эту церемонию нового огня, они возобновляли договор со своим идолом, обновляли все его статуи в своих зданиях и ликовали, поняв, что мир продолжит существовать. Ясно, что этот счет времени изобрел дьявол, чтобы они каждые 52 года возобновляли договор с ним: он пугает их концом света и заставляет верить, что это он продлил существование мира”³⁾.  

Ясно, что Саагун, будучи добрым францисканцем, считал этот праздник Нового огня, как и почти все в религии индейцев, идолопоклонством и служением дьяволу. Это и неудивительно, принимая во внимание количество странных скульптур Тлалока, Коатлике и других, не говоря уже об изображениях змей — для испанцев это и была эмблема самого дьявола. И все же на Саагуна рассказы очевидцев, должно быть, произвели впечатление, иначе он не стал бы их подробно записывать. Да и сам он, вероятно, попал под обаяние астрономической церемонии “нового огня”.

Из его описаний, если их внимательно проанализировать, явствует, что у индейцев была сложная, видимо, основанная на астрономических познаниях, система счета времени. Критическим они считали момент, когда Плеяды вновь пересекают южный меридиан в полночь. Однако они не могли бы зафиксировать этот момент простым наблюдением за звездами. Плеяды пересекает меридиан ежедневно (кроме времени, когда они невидимы при дневном свете). Но лишь раз в году Плеяды пересекают его ровно в полночь, и у мексиканцев должны были существовать особые средства расчетов, когда именно наступит этот день. Я и сам заинтересовался этим вопросом, а потому выбрал 1507 год — дату последней церемонии, которую приводит Саагун, и попытался выяснить это с помощью компьютерной программы “Скайглоб” (“небесный глобус”). Полученные результаты поразили меня; но прежде, чем рассказать об этом, надо еще кое-что пояснить.

Диего де Ланда в своем “Сообщении” рассказывает, что подобная церемония проводилась майя и в городе Мани. По-видимому, такие празднества проходили одновременно на всем Юкатане, но после разрушения Майяпана, то есть, согласно данным Ланда, около 1450 года⁴⁾ , — это происходило только в Мани. Он пишет:

“Ранее уже говорилось об уходе Кукулкана с Юкатана, после чего индейцы стали говорить, что он отправился на небеса к богам, и с тех пор они стали его самого почитать как бога и даже назначили в его честь праздники по всей стране, которые и отмечались до разрушения Майяпана. После этого события обычай этот поддерживался в Мани; из других же провинций в честь этого божества стали по очереди присылать в Мани подарки в виде четырех-пяти великолепно сделанных знамен из перьев. Такой способ празднования заменил прежний. 16-го Ксула (по календарю майя) вожди и жрецы собирались в Мани, а вместе с ними — множество народу из разных городов, и все перед тем совершали обряды и постились. Вечером огромная толпа устраивала шествие от дома вождя до храма Кукулкана, где они молились и водружали знамена на крыше храма; во дворе же устанавливали идолов на заранее принесенные листья деревьев, после чего зажигали новый огонь и начинали благовонные курения, а также приносили богам в дар яства, приготовленные без соли и специй, и напитки из бобов и тыквы. Там участники этой церемонии оставались пять дней и ночей, не возвращаясь домой, а продолжая молиться, приносить дары и исполнять ритуальные танцы. Вплоть до первого дня месяца Яхкинп комедианты приходили в дом вождя, устраивали свои представления, получали подарки и приносили все в храм. По прошествии пяти дней подарки делили между вождями, жрецами и танцорами, забирали знамена и идолов в дом правителя, после чего расходились по домам. Индейцы верили, что в последний из этих дней Кукулкан спустится с небес на землю и примет их дары и жертвы. Этот праздник они назвали “Чик-кабан”. ⁵⁾

Переводчик Ланды, Вильям Гейтс, в своих комментариях дополняет его рассказ:

“Может быть, это пережиток более старинного календаря, что видно из названий месяцев и из самой церемонии. “Ксул” означает “конец”, “граница”, и 16-го числа (этого месяца) они зажигают новый огонь и начинают совершать ритуалы, очень похожие на более поздние, перед Новым годом (1-е число месяца Поп). “Клин” означает “Солнце”, “день” и “время”, таким образом, “Яхкин” значит “Новое время”. Так что, даже при каких-то поздних переменах (в календаре) они сохранили обряд обновления в месяце Яхкин и подготовку к сакральной церемонии создания новых образов божеств, начиная со следующего месяца Мол. Во времена Ланды 16 Ксула приходилось на 8 ноября, Яхкин начинался с 13-го, месяц же Мол заканчивался ко времени зимнего солнцестояния, 22 декабря”. ⁶⁾

В той же книге Ланда сообщает еще, что майя вели счет времени по звездам и планетам:

“Чтобы определить время ночью, туземцы следят за планетой Венерой, созвездиями Плеяды и Орион. В дневное же время они выделяют полдень, и у них есть названия для разного времени, от восхода до заката; таким образом они различают часы своего труда”. ⁷⁾

Итак, на своем компьютере я проверил, какого числа в 1507 году Плеяды пересекли меридиан в полночь, и к своему удивлению обнаружил, что это было 11 ноября (см. рис. 44 и 45), то есть между 8 и 13 ноября, или между 16 Ксула и 1 Яхкина.

 

Рис 44. Плеяды пересекли меридан в полночь 11 ноября 1507 года.

Мы знаем, что праздничная церемония продолжалась 5 дней, значит, в средний день этого периода Плеяды должны были пересечь меридиан ровно в полночь. Видимо, у майя церемония “нового огня” происходила ежегодно, тогда как у ацтеков — только раз в 52 года. Также вероятно, что в период, когда этот праздник отмечался не только в Мани, его могли справлять и в Чичен-Ице. А если так, то самым подходящим местом для этого был бы храм на вершине пирамиды Кукулкана, в его святилище. Следует отметить, что стены пирамиды, благодаря оформлению, были похожи на кожу гремучей змеи, а форма ее основания, близкая к квадрату, возможно, была основана на стиле “канамайте”. И снова прослеживается некая связь между культом гремучей змеи у майя и более поздними мексиканскими религиями, основанными на почитании Кецалькоатля-Кукулкана. Но корни этого культа еще древнее. Главным из богов майя был Замна, которому, по преданию, они и обязаны своей мудростью. Очевидно, он и был прототипом Кецалькоатля (и Кукулкана), а некогда, видимо, ему была посвящена церемония “нового огня”. Ланда считает, что Замна был подобен египетскому богу Озирису ⁸⁾ . Похоже, что как Озирис для Египта был связан с Орионом ⁹⁾ , так и Замна, а также его позднейшее воплощение (Кецалькоатль-Кукулкан) были для майя каким-то образом связаны с Плеядами.

Рис 45. Южная и Восточная сторона неба в полночь 11 ноября 1507 года.

Профессор Таубе из Калифорнийского университета в книге “Мифы майя и ацтеков” пишет, что праздник “нового огня” связан с идеей всемирного обновления после потопа. Подобно тому, как месса у католиков помогает им обновлять и поддерживать чувство связи с Богом, и у майя праздник “нового огня” поддерживал связь с их богами, прежде всего с Замной. Как мы помним, ацтеки отмечают этот праздник раз в 52 года. Но Таубе предположил, что подобные церемонии происходили у майя в начале более важных периодов их Длительного счета, например в начале “катунов”. Вот что он пишет:

“Новогодние праздники были годичными символами разрушения и воссоздания мира. Рассказ о потопе и появлении мировых деревьев в трех книгах “Чилам Балам” показывает, что ритуальное начало “катуна” и других периодов Длительного счета мыслилось в том же духе”. ¹⁰⁾

Я уже начал понимать, что Плеяды играли ту же роль для центральноамериканских индейцев, что Орион и Сириус для древних египтян. Для последних восход Сириуса означал разлив Нила и начало Нового года; это событие легло в основу их календаря. Майя же (как и другие индейцы) следили за кульминацией Плеяд в полночь, после чего зажигали “новый огонь” и начинали новый временной цикл, будь то год, календарный цикл или Катун. Ацтеки тоже наблюдали кульминацию Плеяд в полночь, но возникает вопрос, не могли ли они проводить подобные наблюдения не только в ноябре. Другой датой, подлежащей исследованию, стало 12 августа, потому что в этот день в 3114 году до н.э., по преданию, началась наша современная эпоха. Для майя это, очевидно, и была дата появления “первичного огня”, когда боги создали Солнце и Луну во время “погребального сожжения” в Теотиуакане. Я снова использовал компьютерную программу “Скайглоб”, чтобы выяснить, в какое время тогда Плеяды проходили меридиан. И снова меня ждал сюрприз. В тот день, как и всегда, примерно в это время года, они проходили меридиан как раз перед рассветом, а кроме того, восходу Солнца предшествовала “Утренняя звезда” — Венера (рис. 46). Иначе говоря, Плеяды в тот день играли такую же роль, что и Сириус для египтян — роль вестника рассвета, “рождения Венеры” и начала нового временного цикла. К тому же в юго-восточной части неба находились известные созвездия Телец, Орион и Большой Пес, игравшие столь значительную роль для египтян. Я подумал: не могла ли здесь существовать какая-то связь? Почему майя начали свой календарь со времени, когда так заметны именно эти созвездия? Не имея определенного ответа, я обратился к другие проблемам.

 

Рис 46. "Рождение Венеры" перед рассветом 12 августа 3114 года до н.э.

 

“ЧАК-МУЛЫ” И ОГНЕВЫЕ РИТУАЛЫ

В 1873 году Огюст де Плонжеон, сын французского флотоводца, прибыл в Мериду с молодой женой-англичанкой. Оттуда, освоив местный диалект майя, он отправился в Чичен-Ицу. В то время северный Юкатан был занят большими плантациями, и латифундисты обращались с коренными жителями, почти как с рабами в их собственной стране. Так как Плонжеон был человеком добрым и говорил на их родном языке, местные майя были готовы, по крайней мере отчасти, посвятить его в свои обычаи. Он, как в свое время Брассер де Бурбург, был убежден, что индейцы майя частично сохранили утраченное высшее знание, касающееся магии. Осматривая руины в Чичен-Ицы, француз на стене одного из зданий нашел иероглиф, содержащий слово “Чак-Мул”, и указание, где надо копать, чтобы найти изображение указанного существа. Дойдя до глубины примерно в 24 фута, он нашел интересную статую человека, который полулежал и держал на животе что-то похожее на блюдо. Исследователь решил, что это и есть Чак-Мул. Статуя, найденная Плонжеоном, теперь хранится в Антропологической музее в Мехико, причем оказалось, что таких скульптур несколько. Все люди изображены в одинаковых, не совсем удобных позах и так, как будто смотрят через правое плечо куда-то вдаль. В Чичен-Ице есть один из “Чак-Мулов” в Храме воинов, между двумя колоннами, и есть еще один, поменьше, у трона в виде ягуара, в пирамиде Кукулкана; еще две-три такие скульптуры есть в окрестностях Чичен-Ицы и одна — в музее Мериды. Но хотя эти статуи легко узнаваемы и широко известны на Юкатане, их подлинное назначение до сих пор точно не известно. Авторы большинства путеводителей придерживаются версии, что эти скульптуры каким-то образом связаны с тольтекским обычаем человеческих жертвоприношений, что они, например, могли служить “столами”, на которые бросали сердца жертв. Однако доказательств этого нет, и если бы это в самом деле было так, то откуда бы тогда взялся этот поворот головы и взгляд в сторону? Едва ли они, как полагают некоторые, могли служить сиденьями — сидеть на них совершенно не удобно. Тогда зачем они понадобились?

Дон Хосе совершенно не согласен с подобными объяснениями назначения “Чак-Мулов”, у него есть своя версия. В своей книжке, представляющей собой путеводитель по Чичен-Ице, дон Хосе сообщает:

“О так называемых “Чак-Мулах”. Это название не имеет никакого отношения к делу, а настоящее название этих статуй, возможно, никогда не будет установлено. Это — статуи жрецов, лежащих на спине, согнув ноги в коленях.. Каждый из них держит квадрат с четырьмя “погремушками” и изображением солнечного диска в центре, что символизирует небо с четырьмя гремучими змеями по углам”. ¹¹⁾

В той же книжке дон Хосе описывает и “саркофаг Чак-Мула”, известный также как “Плита Венеры”:

“Тут уже два неверных названия неизвестного предмета. Здесь и был обнаружен знаменитый “Чак-Мул”. Плита украшена символами гремучей змеи, а также иероглифом месяца Поп — первого месяца года у майя. Назначение этого предмета неизвестно”.¹²⁾.

В другом месте автор утверждает, что ацтеке кий праздник “нового огня связан с сакральным деревянным предметом на груди жертвы. ¹³⁾ . Читая эти строки, я подумал: а не могли ли эти Чак-Мулы из Чичен-Ицы быть “заменой” таких жертв? Первое, что мне пришло в голову — это изображения божков “нового огня”, который в нужное время зажигали на “блюде”, и эти божки держали его на животе. Вспомним рассказ Саагуна о том, как ацтеки во время церемонии “нойого огня” приносили нечто под названием “ку”, что обозначало одновременно и бога и храм. Не могли ли такую роль играть статуи Чак-Мулов, божков огня, которые одновременно могли служить и алтарем?

Но каким образом зажигали этот огонь? Из вышеприведенного рассказа явствует, что ацтеки делали это вскоре после полуночи, когда Плеяды проходили меридиан. Каким образом это делалось, де Саагун не рассказывает, но можно заключить, что в те времена огонь либо высекали с помощью кремня, либо получали трением кусков дерева друг о друга. Но на новогодних празднествах майя такой способ вовсе не был обязательным. У нас нет сведений, что огонь зажигали именно в полночь. Ланда сообщает, что идолов, принесенных по этому случаю, помещали на ковер из листьев. Известно, что после зажжения Нового огня курильницы поддерживали в течение пятидневной церемонии. Я подумал, что это могло быть как-то связано с листьями и идолами. Может быть, “курильницы” зажигали рядом с “идолами”, а ароматные листья служили “топливом”? Но, принимая во внимание символику этого ритуала, вполне возможно, что майя получали свой Новый огонь не с помощью кремней или деревяшек, а прямо от Солнца. Они могли вполне использовать какой-то вид лупы после восхода Солнца, чтобы зажечь костер рядом с “Чак-Мулом” или “ку”.

 

РОКОВОЙ ЧЕРЕП

Интересное, хотя, на первый взгляд, малозначительное, открытие было сделано в 1927 году в Британском Гондурасе (ныне Белиз). За несколько лет до того выдающийся археолог Ганн из Ливерпульского университета объявил об открытии древнего города на реке Рио-Гранде, неподалеку от гватемальской границы. Этот город мог иметь какое-то отношение к майя, хотя кто его построил, не было известно. 26 июля 1924 года в “Иллюстрейтед Ландон ньюс” Ганн писал:

“Там были сооружены каменные ступенчатые пирамиды с каменными1 лестницами с одной стороны. Первым зданием, очищенным археологами, была пирамида длиной в 90 футов, шириной у основания 75 футов и высотой в 30 футов... Сооружена она была из песчаника и известняка, и камни не были скреплены никакими специальными веществами... Прежде чем покинуть этот город, мы назвали его “Лубаантун”, дословно — “место, где разбросаны камни” на языке майя. От других городов майя этот город отличался тем, что здесь нет казенных дворцов или храмов, основанием которым служили бы пирамиды, как нет и каменных скульптур и огромных каменных монолитов, на которых написано, когда они здесь появились. Майя в Центральной Америке и на Юкатане делали это с интервалами в 20, а позднее — в 5 лет”.

В заключение Ганн писал:

“Руины Лубваантуна на Рио Гранде представляют собой одно из самых древних поселений майя и восходят к периоду, когда не было еще ни одного из ныне известных городов в Центральной Америке”.

В 1927 году в этом месте, которое и теперь труднодоступно, 17-летняя дочь известного Мичел-Хеджеса нашла довольно странную и мрачную вещь — великолепно сделанный череп из горного хрусталя. Теперь нам известно, что индейцы Центральной Америки очень искусно умели делать разные предметы из обсидиана, или вулканического стекла — оружие, ритуальные орудия (немало их было найдено в районах, где жили майя). Но этот череп был изготовлен из горного хрусталя так умело, что даже челюсти двигались. Однако никто еще не дал удовлетворительного объяснения, каким образом был сделан этот предмет в эпоху, когда еще не знали железных инструментов. А с использованием тогдашних средств, по подсчетам 'специалистов, потребовалось бы около 150 лет. Но череп существует, и он явно был изготовлен во времена города Лубаантуна, более древнего поселения, чем все города майя. Я сделал вывод: если предки майя умели делать подобные вещи из горного хрусталя, то сами майя должны были это уметь во всяком случае. Если так, то майя вполне могли делать и выпуклые линзы, чтобы использовать их для зажигания огня. А почитав самого Мичел-Хеджеса, я даже подумал: а не был ли этот череп изготовлен именно с такой целью? Он писал:

“Роковой череп сделан из чистого горного хрусталя, и, по мнению ученых, 150 лет понадобилось бы не одному поколению мастеров, чтобы, наконец, из большого куска горного хрусталя возник этот замечательный череп.

Ему не менее 3600 лет, и, по преданию, верховный жрец пользовался этим черепом для мистических ритуалов. Говорят, что когда он желал кому-то смерти, используя магическую силу черепа, то смерть всегда наступала. Я не пытаюсь как-то объяснить этот феномен”. ¹⁴⁾

Я обратил внимание не на таинственные и зловещие свойства, приписываемые этому черепу, а на то, что предание связывало его с мистическими ритуалами майя. Не могло ли быть одним из таких ритуалов и зажжение “нового огня”? Конечно, трудно что-либо утверждать без практической проверки, но округлая форма сама по себе не исключает того, что у этого предмета могли быть и свойства линзы, а значит, с его помощью, вероятно, можно было собирать в фокусе солнечные лучи и зажигать.огонь.

В Антропологическом музее в Мехико я видел символ Солнца в форме черепа, окруженного диском с расходящимися от него лучами. Череп этот изображен с высунутым языком (что, как считается, символизирует источник жизни). Подумав над этим, я заключил: Солнце дает жизнь всему живому благодаря своим лучам. Умеренные дозы облучения способствуют, например, развитию растений, но слишком большие его дозы могут уничтожить те же самые растения. Может быть, череп из Теотиуакана, который я видел в музее — символ двойственности Солнца, способного нести и жизнь, и гибель, а “язык” символизирует излучение, идущее от Солнца, а возможно, и “солнечные ветры”? Чтобы понять, какая тут взаимосвязь, я стал изучать ацтекскую мифологию.

Мне не пришлось долго трудиться, достаточно было вспомнить ацтекский миф о старом, больном боге Нанауатцине, которому пришлось погибнуть на погребальном костре, чтобы возродиться Тонатиу, богом солнца нынешней эпохи. В другом мифе тот же Нанауатцин, разбив камни, дает возможность маису выйти на поверхность земли, так что род людской получает пищу.¹⁵⁾ . Если теперь проанализировать оба мифа, то получится следующее. Нанауатцин создает жизненную силу растений, так что они могут стать людям пищей. А после сбора урожая на земле остается мертвый растительный материал, который можно сжечь, а при его сожжении освобождается энергия, которая, как верили ацтеки, возвращается к Солнцу. Таким образом, становится понятным смысл ритуальных костров, которые для индейцев были средством возвратить жизненную энергию Солнцу и тем самым обеспечить будущие урожаи; это касалось и майя, которые тоже ассоциировали огонь с плодородием. Они применяли подсечно-огневую систему и знали, что на очищенной земле легче получить хороший урожай.

Возвращаясь к черепу из горного хрусталя, могу сказать: по-моему, это также — символ источника жизни и смерти, тем более что он прозрачен для света и, может быть, это сделано совсем не случайно. Пожалуй, этому черепу и не был нужен язык, потому что он мог сам по себе собирать в фокус свет, исходящий от Солнца. Тот же Мичел Хеджес, который знал об этом предмете больше, чем говорил ¹⁶⁾ , упоминает о магических ритуалах, связанных с черепом. Зная символику майя и ацтеков, можно предположить, что эти ритуалы так или иначе были связаны с Солнцем. Очевидно, самый простой способ использования округлого черепа из горного хрусталя связан с рефракцией света, и, возможно, жрец держал этот череп таким образом, чтобы солнечный “язык” проходил через открытый “рот”. Вероятно, этот “роковой череп” играл роль своего рода “зажигающего стекла”, которое использовали для церемонии “нового огня”.

Следующая статья доктора Ганна в “Иллюстрейтед Ланд он ньюс” от 1 ноября 1924 года навела меня на новые размышления об этой церемонии. Он писал об изучении района вокруг города майя под названием “Тулум”, а также о вновь найденном поселении Чак-Мул:

“Руины города Чак-Мул находятся на полуострове, отделяющем Сан-Эспириту от Ассенсьонского залива. Европейцы там прежде не бывали, да и индейцы, наши проводники, набрели на это место случайно, во время охоты. Архитектура там такая же, как в других поселениях Восточного побережья — здания, основанием которых служат пирамиды. Там в небольшом храме мы нашли статую Чак-Мула, странную человеческую фигуру 8 футов в длину, полулежащую, опираясь на локти, согнув ноги в коленях, повернув голову вправо. Мы случайно нашли эту статую, погребенную под грудой грязи и мусора. Кроме того, мы нашли там бусы из зеленого камня, серьгу, остатки костей тапира и керамическую “зажигалку” для курильниц. Это особенно важная находка, так как эти статуи Чак-Мулов тольтекского происхождения встречаются лишь в одном городе майя — в Чичен-Ице, где культурное влияние тольтеков было очень сильным после того, как они завоевали этот край. Город мы назвали “Чак-Мул”, по имени этого божка”.

Иллюстрации к этой статье изображали типичную статую Чак-Мула, такую же, как и в Чичен-Ице, а также “зажигалку” для курильниц в форме человека с высунутым языком. Однако если, как пишет автор статьи, статуя действительно имеет 8 футов в длину, то это самая большая из найденных до сих пор подобных скульптур. Но зачем тольтекам (или кому бы то ни было) понадобилась огромная статуя в отдаленном поселении на побережье, если они могли довольствоваться скульптурами примерно в человеческий рост у себя в Чичен-Ице? Не основательнее ли предположить, что эта статуя Чак-Мула была оригиналом, а те, в Чичен-Ице — копиями? К сожалению, доктор Ганн не сообщает, “смотрел” ли Чак-Мул в сторону моря, но, по-моему, важно уже то, что найден он в городе на побережье. Дон Хосе утверждает, что культ гремучей змеи пришел с Юкатана; на Юкатане был найден череп из горного хрусталя, который, как я теперь уверен, использовали, чтобы зажигать огонь; там же найдены и все статуи Чак-Мулов. Не могли ли все эти явления и предметы иметь общее происхождение? Нет ли оснований утверждать, как это полагали Брассер, Плонжеон и другие, что носителями культуры майя стали пришельцы из-за моря, прибывшие на Юкатан? Об этом, как будто, говорило и существование важных культурных центров на побережье, и я занялся вопросом о возможных культурных влияниях пришельцев из-за океана на индейцев майя на Юкатане.